Родственники из разных поколений все равно сохраняют во внешности общие черты. Это может быть форма носа, разрез глаз, фигура или что-либо другое, но возможно ли унаследовать страхи, тревоги? Работает ли в эту сторону генетика? Ответы мы попытались найти в книге знаменитого биолога.
Многие думают, когда ты большой и сильный, то и бояться становится уже некого, однако это совсем не так. У каждого Ахиллеса найдется своя пята, попадания в которую он страшится. Иными словами, страх испытывают все, это эволюционный механизм, который часто сохраняет нам жизнь и здоровье. Природа прекрасно отдаёт себе в этом отчёт, поэтому она сделала гены, ответственные за быстрое реагирование нервной системы на опасность, приоритетными для наследования. Этот «аппарат срочного спасения» работает по принципу: чем быстрее сработает, тем лучше. Всё это нужно для того, чтобы человек мог как можно скорее покинуть опасную зону, если обнаруживает угрозу.
Страх – реакция несознательная и работающая автоматически, никакого обдумывания и осмысления для её активации не требуется. Именно поэтому, когда ваш друг выскакивает из-за угла с громким криком «Привет!», вы невольно подскакиваете на месте и пугаетесь, совершенно об этом не задумываясь.
Испуг активирует автономные реакции внутри нас, они изменяют биохимию тела. Появляется источник эмоционального напряжения, значит, организму нужно дать на него ответ в виде гормонов – адреналина (он же эпинефрин) и норадреналина. Два этих важнейших соединения увеличивают интенсивность дыхания, заставляют сердце работать быстрее, повышают кровяное давление и экстренно расщепляет запасы сахара, чтобы тело получило необходимую энергию. Таким образом, у нас резко расширяются зрачки, чтобы обострилось зрение, а процессы, происходящие в ЖКТ, останавливаются, чтобы направить все резервы на противостояние угрозе. Также в кровь попадает и кортизол, подавляющий иммунную систему и повышающий уровень сахара – всё это обеспечивает человека дополнительными силами.
Иначе эта реакция называется «бей или беги».
Что нас пугает и что успокаивает
Но как наш мозг узнает, чего следует опасаться? Ясное дело, что во время скримеров в хоррорах подскакивают на месте абсолютно все, но вот, например, клоуны, пугают только некоторых. Как такое получается? Дело в том, что существуют страхи, появляющиеся у животных с самого рождения: у мышей, например, это боязнь кошек, у кошек – собак и огурцов (но их мяукающие братья меньшие просто путают со змеями). У людей такие врождённые механизмы тоже есть, с самого момента появления на свет мы боимся неожиданных громких звуков и падения с высоты. Но есть страхи и приобретённые, например, можно правдоподобно рассказывать человеку про сверхъестественное и тогда он, возможно, начнёт бояться вурдалаков или призраков.
Независимо от того, является ли страх приобретённым или врождённым, в генах можно найти часть ответа на вопрос, почему некоторые люди склонны к фобиям и тревоге, а другие – к спокойствию и расслаблению. Например, существует такой ген FAAH, ответственный за выделение анандамида – вещества, которое способствует успокоению нервов. Чем его выделяется у вас больше, тем меньше вы переживаете. То же самое и со страхами: чем больше анандамида, тем быстрее вы будете справляться с испугом.
Существует так же один интересный рецептор ГАМК. Он является тормозным нейромедиатором, но от страха мутирует, из-за чего начинаются проблемы с поступлением в мозг успокаивающих соединений. Этим можно объяснить, почему некоторые люди более склонны к тому, чтобы испытывать тревогу и страх, чем другие. Эксперименты показали, что мыши, у которых мало рецепторов ГАМК, ведут себя трусливее здоровых собратьев. Оказывается, что для людей это тоже справедливо, потому что подобные мутации делают наше тело более расположенным к паническим атакам.
Можно ли унаследовать страх
Замечали ли вы за собой когда-нибудь необоснованный страх чего-либо? Как показали многочисленные опросы, практически у 10% респондентов такие есть. У некоторых фобии настолько сильны, что имеют проявления, даже когда рядом нет потенциального источника опасности. Люди с арахнофобией панически боятся пауков, с акрофобией – высоты, с гимнофобией – находиться без одежды где угодно, этот список можно продолжать очень долго, потому что список человеческих фобий огромен и разнообразен.
В США Национальный институт здравоохранения провёл исследование, в ходе которого выяснилось, что более 19 миллионов жителей страны мирятся с фобиями, которые в значительной мере портят их жизнь. Но что запускает их? Откуда рождаются страхи? Чаще всего они появляются из-за травмирующих событий, имевших место в жизни. Например, один мальчик провалился в подвал, поедая печенье с арахисовым маслом, и очень боялся подавиться. В итоге, он стал страдать от лёгких проявлений арахибутирофобии – боязни прилипания продуктов, намазанных арахисовым маслом, к верхнему нёбу. Да, такая тоже есть, случай реальный, задокументированный и, что иронично, далеко не уникальный.
Но есть и страхи, которые не выходит объяснить какими-либо логичными и рациональными причинно-следственными связями. Оказывается, что страх не просто заразен, как считают некоторые психологи, он ещё и вполне способен передаваться другим поколениям!
Начнём издалека, с эксперимента над мышами. В 2013 году исследователи научили подопытных грызунов бояться ацетофенона. Это вещество, содержащиеся в бананах, абрикосах и многих других продуктах, пахнет оно черёмухой. Обычно мыши любят его запах, но с помощью лёгких электрических разрядов эту ситуацию удалось изменить.
После трёхдневной «электротерапии» подопытные начинали дрожать от страха, почуяв даже лёгкий флёр ацетофенона, хотя удары током давно прекратились. Так их искусственно научили бояться черёмухи. Но на этом опыт не прекратился, и исследователи скрестили мышей со страхом к ацетофенону с самками, которые его никогда не испытывали. Удивительно, но родившийся выводок мышат был более восприимчив к черёмухе, как будто ещё до рождения получили сигнал о том, что её аромат чреват ударами током.
«Это выглядело нереально, но факты говорили сами за себя».
Ещё больше учёных удивило следующее поколение тех же мышек, то есть, внуков изначальных подопытных. Оказалось, что и они больше собратьев боялись запаха черёмухи, хотя уже родители мышат не подвергались связанному с запахом наказанию током. Такое наследование, когда признаки переходят через поколения, но последовательность генов при этом остаётся неизменной, называется эпигенитическим.
Удивительно это потому, что дети не наследуют многие приобретенные признаки от родителей. Например, во многих семьях малышей с ранних лет приучают к идеальной чистоте и порядку, но дети их детей каким-либо врождённым стремлением к уборке не обладают! Или, например, почему так же не передаются школьные и институтские знания или умение пользоваться горшком?
Чтобы мышата начали бояться, соответствующее сообщение должно было пройти через половые клетки их родителей. А это говорит о том, что у сперматозоидов и яйцеклеток должны быть каналы, через которые они контактируют со средой и из-за которых они реагируют на неё. Также в них должны содержаться определённые инструменты для того, чтобы редактировать и изменять генетический код и чтобы добавить в него дополнительную информацию о среде, в которой предстоит жить потомству. В ходе длительных опытов по этой теме выяснилось, что в сперматозоидах действительно содержатся рецепторы, похожие по своему принципу работы на широкополосные сканеры. Эти сенсоры буквально чувствуют, что происходит вокруг, благодаря получению информации от нейромедиаторов, факторов роста, гормонов. Но как именно всё это может работать?
Исследователи предположили, что условный рефлекс, выработанный искусственно, каким-то образом смог внести изменения в половые клетки. Они обнаружили ген рецептора запаха у мышей, боящихся черёмухи, названный OLFR151, он и воздействовал на ДНК. Из-за этого рецептор запаха выделялся сильнее, и детёныши показывали повышенную чувствительность к аромату ацетофенона. Когда они выросли, то и в их сперме ген OLFR151 оказался похожим на родительский и действовал соответствующе.
С тех пор исследователи успели провести аналогичные замеры и испытания на людях, только без тока, конечно. Результаты были схожими и коррелировали с данными от мышей. Когда ребёнок находится в утробе, он эпигенически реагирует на среду, в которой находится родитель, в частности на наркотики, алкоголь или никотин, которые он употребляет. Со страхами ситуация была аналогичной. Самым ярким примером можно посчитать Голландию прошлого века. В 1944 году страна подверглась массированной блокаде, из-за которой внутри неё начался голод. Даже спустя несколько поколений дети и внуки голодавших рождались со склонностью к диабету и ожирению. Такая комбинация должна была помогать им извлекать максимум калорий из минимума пищи. Учёные предположили, что изменения произошли из-за того, что беременные в момент голода матери инициировали пренатальное перепрограммирование генов своих детей.
Подобный механизм защиты правильно бы работал в условиях голода, но в период, когда ничего подобного не происходит, он лишь портит человеку жизнь. Возможно, именно поэтому многие потомки тех голодавших голландцев сейчас борются с лишним весом.
Есть и пример менее далёкий. Дети, появившиеся на свет от матерей, которые боялись террористов после атаки 11 сентября 2001 года, и чья беременность пришлась на этот острый период, часто имели большую склонность к тревожным расстройствам. Их мамы пережили в своё время посттравматический стрессовый синдром, отсюда и генные изменения.
Удивительно, но из всего вышесказанного следует две вещи: нужно уметь смиряться и меньше стрессовать. Первое следует из того, что многие наши поступки, как оказалось, могут быть продиктованы старыми страхами наших бабушек и дедушек, мам и пап. Второе же является логичным следствием той мысли, что мы можем напрямую влиять на будущие поколения наших потомков. И лучше передавать им как можно меньше страхов и негатива, потому что для себя мы бы точно хотели того же самого, но наши предки ничего не могут изменить. А мы – вполне.